Тот день один и навсегда

Вьюжной темной ночью с 7 на 8 февраля 1943 года части 60-й армии генерала
И.Д. Черняховского штурмом овладели старинным русским городом Курском. Утром не смыкавшие всю ночь глаз куряне радостно встречали своих освободителей.
Среди встречавших были и мы, десятилетние подростки, жившие в средней части Ямской: Толик, Владимир, Олег и я. Нас свела, сдружила и отделила от большой уличной стаи ребят общая беда: домой к каждому из нас пришло извещение, что наши отцы, лейтенанты, загинули в первые же дни войны.


Собственно, наша встреча с освободителями состоялась еще днем раньше. Убежав из дома и скрываясь в оврагах, мы наблюдали, как шел жестокий бой на подступах к городу. Немцы, укрывшись на скатах высоты, занимали выгодные позиции, далеко окрест просматривали и простреливали местность. Когда, наконец, победное «ура!» прозвучало на вершине высоты и за нею, мы бросились оказывать помощь раненым. Но она никому не потребовалась - все были убиты. На телах бойцов зияли большие рваные раны, даже обмундирование было разорвано в клочья.
И теперь, находясь на нашей улице среди встречавших бойцов и командиров, мы лучше взрослых знали, какой дорогой ценой досталась эта радость:
- Пришли! Наконец-то вернулись! - слышалось здесь и там. - Как мы заждались вас!
Многие бросались к солдатам, обнимали и целовали, вероятно, находя в них черты своих сыновей. Старухи и старики стояли с иконами, осеняли проходивших мимо воинов крестным знамением. Мы же побежали к деду Федору Швыдрину (фамилия изменена, ред.), жившему через дорогу, напротив нашего дома. Сын его, Иван, бывший летчик, сдался фашистам в плен и во время оккупации щеголял в Курске в немецкой форме. Мы думали, что он спрятался в доме отца, все перерыли там вверх дном, но он ушел вместе с хозяевами на запад. Здоров был дед Швыдрин, а мы хилы и тощи, но он сполна получил от нас за предательство сына.
* * *
Через два дня, когда весь город был очищен от захватчиков, состоялись похороны погибших. Среди них был один из лучших командиров полка 60-й армии подполковник С. Перекальский, подчиненные которого первыми ворвались в город. Вражеская пуля оборвала его жизнь на нашей Ямской во время боя. С чьей-то легкой руки Ямскую стали называть улицей Перекальского, а вскоре она стала официально так называться.
Здесь же, у здания театра, состоялся митинг курян и их освободителей. Мы, группа подростков, и сюда успели раньше многих взрослых и стояли ближе всех к трибуне. Там находились отцы города во главе с первым секретарем Курского обкома ВКП(б) Дорониным, группа военных, а в центре их - генерал. Кем он был, мы тогда не знали. Но чувствовалось, что он большой начальник: все выступавшие то и дело бросали на него взгляды, как бы ища поддержки. Да и отвести от него глаз нам было трудно: на голову выше всех, статный, чернобровый, красивый.
А после его выступления был праздничный салют. Нет, не фейерверк, какие теперь часто бывают по поводу и без повода, а импровизированный салют. В небо взлетели военные ракеты различного назначения: сигнальные, осветительные, дымовые. Одна из них, не успев сгореть в воздухе, с шипением падала на землю. Стоявший неподалеку Толик попытался поймать ее собственной шапкой-ушанкой. Та вспыхнула пламенем, обожгла подростку руку. Но беды с Толиком в тот день не случилось. Мы помогли быстро избавиться от горящего факела, перевязали обожженную руку. Заметили происшествие и на трибуне. Генерал, позднее я узнал, что это был Иван Данилович Черняховский, сказал что-то соседу, тот - другому, и вскоре к нам подошел пожилой солдат с отвисшими усами, повел к машине с фургоном. Заглянул туда, в чем-то покопался и протянул Толику солдатскую шапку-ушанку, банку тушенки и буханку черного хлеба. Толик стал тут же делить хлеб на всех, но солдат остановил его и выдал такое же сокровище каждому из нас.
* * *
И вот с тех пор моя последующая жизнь была какой-то незримой линией связана с именем командующего 60-й армией, а затем Западного и
3-го Белорусского фронтов И.Д. Черняховского. Судите сами.
...Через несколько месяцев после освобождения Курска в городе было создано Суворовское военное училище для детей-сирот погибших командиров Красной Армии, партизан. В числе пяти сотен ребят приняли туда и меня. Одним из наших командиров был генерал Николай Иванович Алексеев. В довоенные годы он был начальником управления кадров Особого Белорусского военного округа и выдвигал И.Д. Черняховского последовательно на должности командира батальона, полка и дивизии. Когда же тот стал командующим фронта, был у него начальником управления кадров. Став впоследствии писателем, Алексеев написал повесть «Осколком оборванная жизнь» о гибели Черняховского (за два месяца с небольшим до Дня Победы).
А еще мы, воспитанники училища, гордились тем, что носили имя великого полководца и что за освобождение Курска Черняховский награжден орденом Суворова первой степени.
...После войны наша семья переехала жить на противоположный край Курска, на широкую площадь, которую позднее назвали именем Черняховского.
...Окончив суворовское училище, а затем и Московское пехотное, я получил назначение в город Черняховск Калининградской области. Как и многие командиры взводов, проводил с солдатами политические занятия, возведенные тогда в ранг самой главной формы обучения. И почти на каждом из них заходил разговор о человеке, чье имя носит город, в котором служим. И всегда я рассказывал солдатам о Черняховском с увлечением, не понятным моим подчиненным, литовским и латышским ребятам.
А потом служил я в Вильнюсе. По нескольку раз в день проходил в полк и обратно мимо памятника Черняховскому и отдавал, как было принято у военных, честь под недоуменные взгляды местных жителей.
Вскоре поступил в военную академию, и вновь «связь» с полководцем: на экзамене по истории военного искусства рассказывал о Воронежско-Касторенской операции, освобождении Курска и образовании его знаменитого выступа, на котором вскоре разыгралась величайшая битва, где снова проявился яркий талант Черняховского.
Кстати, в 1994 году правительство Литвы предложило вывезти прах их освободителя в Россию. Тогда же он был перезахоронен в Москве на Новодевичьем кладбище, а памятник перевезен в Воронеж.
* * *
Во вторую субботу июня в Курске, в городском парке Героев гражданской войны, собираются на традиционную встречу выпускники разных лет Курского суворовского военного училища. Бывал на этих встречах и я. И всякий раз в день отъезда из Курска совершал пеший марафон от площади Перекальского на вокзал. Медленно иду по бывшей Ямской, останавливаюсь у домов, где прошло военное детство, спускаюсь к Тускари, захожу под мост. Сюда 2 июня 1943 года я пришел с двумя ведрами за водой. Здесь и застал меня налет вражеской авиации. Более 500 самолетов тогда бомбили мост и расположенный невдалеке железнодорожный узел в течение всего дня. Земля в радиусе полукилометра от моста была вспахана бомбами, но ни одна из них не попала в него. Зато зенитки наши били метко: несколько дымящихся пикирующих бомбардировщиков так и не вышли из пике и, врезавшись в землю, сотрясли всю округу мощными взрывами неизрасходованных бомб.
Как-то, идя по улице Перекальского, обратил внимание на деда, сидевшего на лавочке возле дома. Пригляделся - не поверил глазам своим: дед Швыдрин: тот же крутой лоб, те же глубоко посаженные глаза под сведенными к переносице бровями.
- Дед Федор? - неуверенно спросил я.
- А тебе чего надо? Кто таков?
- Я во время войны вон в том доме жил.
- А-а. Нет, я не дед Федор. Я сын его Иван. Знавал, что ли, папаню моего?
- Знавал! Еще как! А вы ведь к немцам сбежали?
- Сбежал, да вот вернулся. Но сперва в лагерях пятнадцать годков отбухал.
Вот такая была однажды встреча.
Прошли годы, я стал военным журналистом, начал переписываться с Н.И. Алексеевым. И тот посоветовал мне написать повесть об И.Д. Черняховском, что я и сделал со временем. Она была напечатана в журнале «Наш современник»(№ 5 за 2006 год).
По этому поводу у меня состоялся разговор с дочерью полководца Неонилой Ивановной. И она рассказала такую историю. Однажды она смотрела кинофильм, перед которым демонстрировался киносборник военных лет. И там были кадры: Курск, толпа народа, бегающая детвора, идет митинг в честь освобождения города от немецких оккупантов. А на трибуне в числе других ее отец - И.Д. Черняховский, а мальчишки - так это же мы.
...Прошли годы. Говорят, что в живых осталось лишь несколько человек, участвовавших в освобождении Курска. Дай Бог им здоровья! И привет всем курянам. Все помнится, как будто это было вчера. Тот день остается с нами, один и навсегда.
С праздником освобождения, город воинской славы!
Анатолий Седых.
Москва.
Анатолий Тихонович Седых - полковник в отставке, военный журналист и писатель, заслуженный работник культуры России. Десятилетним мальчишкой участвовал в прифронтовых работах, рыл окопы, за что награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и удостоен звания ветерана Великой Отечественной войны.